Вильгельм Райх. Психотерапия, ориентированная на тело

Вильге́льм Райх (нем. Wilhelm Reich; 24 марта 1897, Добряничи, Королевство Галиции и Лодомерии, Австро-Венгрия — 3 ноября 1957, Льюисбург, Пенсильвания, США) — австрийский и американский психолог, неофрейдист, один из основоположников американской школы психоанализа, единственный из учеников Фрейдa, развивавший возможности радикальной социальной критики: отмену репрессивной морали и требование полового просвещения.

Из книги Кондаршенко «Общая психотерапия»

Исторический очерк о Вильгельме Райхе

Вильгельм Райх (Wilhelm Reich) родился 24 марта 1897 г. в Галиции, входившей в ту пору в состав Австрии. Отец его, онемеченный еврей, был убежденным нацистом, свое­нравным, деспотичным человеком и требовал, чтобы в семье говорили только по-немецки, хотя Вильгельм рос в окружении детей-украинцев. Мать была миловидной и слабохарактерной женщиной. Когда Вильгельму было 14 лет, она покончила жизнь самоубийством. Вильгельм тяжело переживал смерть матери, тем более что «по долгу совести» сам открыл отцу ее связь со своим домашним учителем, что и послужило причиной самоубийства.

Отец всего на три года пережил свою жену и умер от скоротечного туберкулеза легких. В возрасте 26 лет умер от туберкулеза младший и единственный брат Виль­гельма.

Райх остался один, оставил дом, поступил на службу в австрийскую армию, стал офицером и воевал в Италии. Однако вскоре, поняв, что это не его призвание, он оставляет армию и в 1918 г. поступает на медицинский факультет Венского университета. Уже через год он ста­новится членом Венского психоаналитического общества и начинает психоаналитическую практику.

В 1922 г., окончив университет, Райх принимает активное участие в организации в Вене первой пси­хоаналитической клиники и позже становится ее ви­це-директором. В 1924 г. Райх становится директором Семинара по психоаналитической терапии, по существу первого учебного психоаналитического института, где проходили подготовку многие начинающие психоана­литики.

Все эти годы Райх был очень дружен с Фрейдом, был его первым клиническим ассистентом, но в 1927 г. наметился их разрыв. Основой для разрыва были марксистские убеждения Райха и его отличное от Фрейда понимание механизма неврозов. Райх наста­ивал, что в основе неврозов лежит дисгармония по­ловых функций и, исходя из этого, успешно пропа­гандировал половое воспитание среди населения. В 1929 г. Райх вступил в коммунистическую партию и этим как бы подвел черту под своим идеологическим размежеванием с Фрейдом.

Однако политическая деятельность Райха пришлась не по душе не одному только Фрейду, но и большинству психоаналитиков Вены, и в 1930 г. Райх в связи со все обостряющимися разногласиями на этой почве переезжа­ет в Берлин. Здесь началась его активная деятельность по созданию клиник сексуальной гигиены для рабочих, ор­ганизации кружков по половому воспитанию родителей и детей.

Случилось так, что идеологические взгляды Райха стали неприемлемы для психоаналитиков, а прогрессив­ные преобразования в сексуальной области и психоана­лиз — для товарищей по партии. В результате Райх в 1932 г. был исключен из Германской коммунистической партии, а в 1934 г. ^— из интернациональной Психоана­литической ассоциации.

Разгулявшийся в Германии нацизм заставил Райха в 1933 г. эмигрировать в Данию. Жена (Анна Пинк) не поехала с ним по политическим убеждениям. В Дании Райх встретил балерину Эльзу Линденберг, которая потом стала его второй женой. Позже Райх за свои политические убеждения был изгнан из Дании и Швеции и нашел пристанище в Осло. Таким образом, всего за полтора года Райх был изгнан из трех стран, исключен из Коммуни­стической партии Германии и Психоаналитической ассо­циации. Все это не могло не наложить отпечаток на его дальнейшее творчество.

В 1939 г. Райху предложили пост адъюнкт-профессора медицинской психологии в Нью-Йорке. Здесь он создает лабораторию по исследованию универсальной жизненной энергии — оргона. Райх полагал, что в любом живом организме присутствует жизненная энергия, которая сходна с либидо и которая при концентрации обладает лечебной силой. Он создал специальные аккумуляторы оргонной энергии, посредством которых лечил самые различные заболевания: рак, грудную жабу, астму, эпи­лепсию. Это вызвало негодование представителей орто­доксальной медицины, особенно официальных ее кругов. Райху было официально запрещено практиковать с его «оргонными аккумуляторами», но он не подчинился. Дело дошло до суда, и он был на два года заключен в тюрьму («за неповиновение суду»).

Райх умер от инфаркта миокарда в федеральной тюрь­ме в 1957 г.

Многие представления Райха базируются на теории психоанализа. Его понятие о «мышечном панцире» является разновидностью фрейдовского представления о «запретных механизмах», которыми Эго ограждает себя от внешних и внутренних (инстинкты) воздей­ствий. На фрейдовской концепции о либидо основаны и более поздние работы Райха о жизненной, или оргонной, энергии.

В определенный период на творчество Райха отчетли­вое влияние оказало учение Маркса. Он утверждал, что психоанализ — это «материалистическая наука, посколь­ку имеет дело с реальными человеческими потребностями и реальным человеческим опытом». Райх настаивал на том, что марксизм и психоанализ имеют много общего:

первый направлен на критику экономических основ бур­жуазного общества, второй — на критику его моральных основ. Попытка Райха примирить психоанализ и марк­сизм, как уже было сказано, закончилась для него траги­чески.

Основные положения учения Райха.

Характер и «характерологический панцирь».

Характер — индивидуальное состояние устойчивых пси­хологических особенностей человека, обусловливающих типичный для данного объекта способ поведения в опре­деленных жизненных условиях и обстоятельствах.

Фрейд впервые упоминает о характере в 1908 г. в своей работе: «Характер и анальный эротизм». Райх разработал это понятие и был первым аналитиком, интерпретировавшим природу и функции характера в работе с пациентом.

Райх полагал, что характер является для человека своеобразным «психологическим панцирем», защищаю­щим его от многочисленных инстинктивных (в основном, сексуальных) импульсов. Он считал, что характер чело­века проявляется более полно в его мимике, жестах, поведении, нежели в словах. «Формы поведения и формы общения, — пишет Райх, — гораздо более существенны, чем то, что пациент говорит. Слова могут лгать. Способ выражения никогда не лжет».

Характерологические особенности в отличие от невро­тических симптомов более устойчивы, потому что восп­ринимаются индивидуумом как части собственной лично­сти. Чтобы пациент осознал особенности своего харак­тера, Райх часто имитировал его характерные жесты и позы или заставлял пациента усиливать типичные для него интонации, мимику и пр.

Мышечный «панцирь».

Райх считал, что психические процессы и черты характера имеют свои физические эквиваленты, проявляющиеся в походке, жестах, мими­ке, позе. Универсальным эквивалентом подавления эмо­ций является мышечная ригидность, или мышечный «панцирь». Расслабление (распускание) мышечного «пан­циря» освобождает блокированную либидозную энергию и помогает процессу психоанализа. Райх анализировал в деталях позу пациента, его физические привычки, чтобы дать ему осознать, как он с помощью мышечных «зажи­мов» подавляет те или иные чувства. Позже Райх пришел к выводу, что определенные мышечные «зажимы» тесно взаимосвязаны с определенными эмоциями. При снятии «зажимов» освобождаются эмоции, а при удовлетворении эмоций исчезают «зажимы». Хронический мышечный «панцирь» в первую очередь блокирует такие состояния, как тревожность, гнев и сексуальное возбуждение.

Для того чтобы «распустить» мышечный «панцирь», Райх рекомендовал разминать мышцы пациента руками, разработал комплекс специальных физических упражне­ний.

В более поздних своих работах Райх пришел к выводу, что психологический (характерологический) и мышеч­ный «панцири» — это одно и то же, и служат они одной цели.

Биоэнергетика.

Райх говорил об оргоннической, или оргонной, жизненной энергии, которая присуща всем живым организмам. «Космическая оргонническая энер­гия, — писал Райх, — функционирует в живых организ­мах как специфическая биологическая энергия. В этом своем качестве она управляет всем организмом и выража­ется в эмоциях, так же как и в чисто биофизических движениях органов».

Оргонная энергия, по мнению Райха, обладает следу­ющими основными свойствами:

• она свободна от массы и не имеет инерции;
• присутствует всюду, хотя и в различных концентраци­ях;
• является средой электромагнитных и гравитационных воздействий;
• находится в постоянном движении и может быть на­блюдаема в соответствующих условиях;
• в высокой концентрации привлекает к себе энергию из окружения, где она менее концентрированна;
• входит в образования («единицы»), являющиеся цент­ром творческой деятельности (клетки, растения, живые организмы, планеты, звезды, галактики…).

Больше всего подвергалась критике ортодоксальной медицины именно оргонная теория Райха. Однако, как справедливо подчеркивает Kelley (1979), в науке нет ни одной серьезной работы, опровергающей эту теорию. В дальнейшем учение Райха об оргонной энергии нашло свое развитие в работах Александра Лоуэна, им же пред­ложен и термин биоэнергетика.

Сексуальная культура и половое воспитание.

Эти воп­росы интересовали Райха всю его жизнь. Будучи еще студентом медицинского факультета, Райх под руковод­ством Фрейда организовал семинар по сексологии. В дальнейшем он много работал по созданию сексуально-ги­некологических клиник для рабочих Австрии и Герма­нии.

Идеи Райха, касающиеся сексуальной культуры и полового воспитания, намного опережали время, поэтому не нашли поддержки у окружающих. Идеи эти в основном сводились к следующему: свободное предоставление контрацептивов всем женщинам; контроль за рождаемо­стью; отказ от особой значимости брака и свобода развода; борьба с венерическими заболеваниями и сексуальными нарушениями путем организованного сексуального вос­питания и образования; обучение врачей и учителей основам сексологии; лечение, коррекция, а не наказание сексуальных девиаций.

Следует помнить, что указанные положения были выдвинуты Райхом в начале 30-х годов, в то время когда Маргарет Зингер только что попала в тюрьму за пропаганду планирования деторождения в семейных парах.

Психотерапия, ориентированная на тело.

Райх утвер­ждал, что мышечный «панцирь» организуется в семь основных защитных сегментов, которые образуют ряд из семи приблизительно горизонтальных колец, расположенных под прямым углом к позвоночнику. Основные кольца панциря располагаются в области глаз, рта, шеи, груди, диафрагмы, поясницы и таза. Это вызывает ассо­циации с семью чакрами йоги.

По Райху, основные пути, по которым течет оргонная энергия, проходят в организме сверху вниз. Мышечный «панцирь» формируется под прямым углом к этим пото­кам и блокирует их. В этом случае мышечный «панцирь» играет роль смирительной рубашки для свободного пото­ка энергии, а вместе с ним — и для свободного выражения эмоций.

Терапия состоит прежде всего в «распускании пан­циря» в каждом сегменте, начиная с глаз и кончая тазом. При этом используются следующие основные приемы:

• прямое физическое воздействие на хронические мы­шечные «зажимы» (массаж, давление, защипывание, раз­минание мышц);
• накопление энергии посредством глубокого резкого дыхания;
• анализ причин, способствующих усилению или «рас­пусканию» мышечных «зажимов», проводимый совмест­но с пациентом.

Терапию начинают с глаз. Защитный «панцирь» в глазном кольце проявляется малой подвижностью лба, «пустым» выражением глаз, которые смотрят как бы из-за неподвижной маски. «Распускание» кольца осуще­ствляется посредством физических упражнений для глаз, мышц лба путем максимального раскрытия век, свобод­ного выразительного движения глазных яблок.

Оральный сегмент включает мышцы подбородка, гор­ла, затылка. Челюсти могут быть или чрезмерно сжаты­ми, или неестественно расслабленными. Это кольцо по­давляет такие проявления эмоций, как крик, плач, гнев, гримасничанье и т. д. Защитный «панцирь» сегмента может быть «распущен» посредством имитации плача, произношения звуков, мобилизующих губы, рвотных движений и прямого разминания соответствующих групп мышц.

Следующий сегмент включает в себя мышцы шеи и языка. «Панцирь» этого сегмента удерживает гнев, крик, плач. Прямое воздействие на глубокие мышцы шеи прак­тически невозможно, поэтому основными приемами «распускания» этого кольца являются насильственный крик, вопли, рвотные движения.

Грудной сегмент включает широкие мышцы груди, мышцы плеч, лопаток, всю грудную клетку и руки. Сегмент блокирует смех, гнев, печаль, страстность. Кстати, заметим, задержка дыхания является универ­сальным средством подавления любой эмоции. «Пан­цирь» может быть «распущен» посредством специаль­ных дыхательных движений (полный глубокий вдох), а также разминанием мышц плеч, предплечий и кистей.

Следующий сегмент включает в себя диафрагму, сол­нечное сплетение, мышцы спины. Чем выраженнее «пан­цирь» этого сегмента, тем больше выгнутость позвоноч­ника вперед. «Панцирь» удерживает в основном сильный гнев. «Распускается» посредством дыхательных упраж­нений, рвотных движений и разминанием соответствую­щих групп мышц.

Напряжение мышц поясницы и живота связано со страхом нападения, с подавлением злости и чувства не­приязни. «Распускание» этого сегмента сравнительно не­трудно при условии, что предыдущие сегменты уже «от­крыты».

Последний сегмент включает все мышцы таза и ниж­них конечностей. Тазовый «панцирь» ответственен за подавление сексуального возбуждения, гнева и удоволь­ствия. «Панцирь распускается» разминанием мышц и специальными физическими упражнениями.

Приводим пример ортодоксальной райх-терапии (из книги О. Бина «Я и оргон». Нью-Йорк, 1971).

«Доктор Бейкер (один из ведущих терапевтов райховской школы в США.) сел за свой стол и указал мне на стул напротив… «Ну, — сказал он, — раздевайтесь, посмотрим-ка на вас». С остекленевшими глазами я встал и начал раздеваться. «Вы можете остаться в шортах и носках», — сказал Бейкер к моему облегчению. Я сложил одежду аккуратной стопкой на стул у стены. «Ложитесь на кушетку», — сказал доктор…

Он начал щипать мускулы мягких частей плеч. Мне хотелось съездить по его садистской физиономии, одеться и дать деру. Вместо этого я выдавил из себя «о-о-у». Потом промычал: «Больно».

— Не думаю, чтобы было больно, — сказал он.

— Больно, — сказал я и продолжал мычать свои «о-о-у».

— Теперь глубоко вдохните, — сказал он, положив ладонь одной руки мне на грудь и придавив ее второй рукой с большой силой. Боль была значительной. «Что, если кушетка проломится? — подумал я. — Что, если мой позвоночник лопнет или я задохнусь?»

Некоторое время я вдыхал и выдыхал, затем Бейкер нащупал мои ребра и начал их прощупывать и давить… Потом он тыкал и продавливал мой живот, нащупывая мышечные зажимы и узлы… Он двинулся ниже, милосердно обойдя мои жокейские шорты, и начал щипать и щипать мышцы внутренней стороны бедер. Теперь я понял, что плечам, ребрам и животу было совсем не больно. Боль была ошеломляющей, в особенности потому, что в этой области я никак не ожидал боли…

«Повернитесь», — сказал Бейкер. Я повернулся. Он начал с моей шеи и двигался вниз, безошибочным инс­тинктом находя каждый напряженный мускул… «Теперь снова повернитесь», — сказал доктор Бейкер, и я повер­нулся. «Хорошо, — сказал он, — вдыхайте и выдыхайте так глубоко, как вы только можете, и в то же время вращайте глазами, не двигая головой. Попробуйте по­смотреть поочередно на каждую из четырех стен, перево­дите глазные яблоки из стороны в сторону так далеко, как можете». Я начал вращать глазами, чувствуя себя довольно глупо, но довольный уже тем, что он больше не мучает мое тело. Мои глаза вращались и вращались. «Продолжайте дышать», — сказал Бейкер. Я почувство­вал нечто странно-приятное в глазах, легкий туман, по­хожий на эффект выкуренной палочки марихуаны. Этот туман начал распространяться по лицу, голове, потом по всему телу. «Хорошо, — сказал Бейкер, — теперь про­должайте дышать и ударяйте кушетку велосипедными движениями». Я начал ритмично поднимать и опускать ноги, ударяя кушетку икрами. Бедра начали болеть, я ждал, когда он скажет, что достаточно, но он молчал. Я продолжал и продолжал, пока ноги мои не начали отваливаться. Тогда постепенно я перестал чувствовать боль, и то же приятное туманное ощущение начало распрост­раняться по всему телу, но гораздо более сильное. Я чувствовал себя, как будто ритм подхватил мои удары, которые не требовали от меня никаких усилий. Я чувст­вовал себя вознесенным, охваченным чем-то большим, чем я. Я дышал глубже, чем когда-либо до этого, и ощущал, как каждое дыхание проходит вниз по легким до таза. Постепенно я почувствовал себя восхищенным, перенесенным прямо из молочно-шоколадной бейкеровской комнаты в сферу гармонии. Я слился с астральным ритмом. Наконец я почувствовал, что пора остановить­ся…

На следующее после визита к доктору Бейкеру утро, в среду, я проснулся, проспав всего около пяти часов, и чувствовал себя бодрым. Кофе казался вкуснее, чем ког­да-либо, и даже мусор, плывущий по Ист Ривер, обладал легкостью и выстраивался в узоры. Это чувство продол­жалось весь день — чувство благополучия и единения с миром. Тело было легким, приятные мурашки бегали вниз и вверх по рукам, ногам, туловищу, и это было приятно… Я ощущал легкое сексуальное возбуждение и нежность, мысль вообще о женщинах наполняла меня любовью…

Я начал раскручиваться в другую сторону. Приятные мурашки прекратились, начало преобладать чувство тре­вожности и возбуждения. Начали появляться коричнева­тые пятна, которые потом превратились в синяки, там где Бейкер щипал и тыкал меня…

Я забрался в постель, чувствуя, что мне холодно;

потянувшись за вторым одеялом, я понял, что холодно от страха. Я попробовал осознать свое чувство, как научился делать при психоанализе. Это был страх того рода, какого я не переживал раньше. Я вспомнил о марионеточном представлении, где куклы танцевали под музыку, вооб­разил «пляски смерти» скелетов, распадающихся на хо­ду. Я чувствовал себя так, будто сам начинаю распадать­ся. Беспокойство становилось ужасным, и я осознал, что непроизвольно напрягаю мышцы, чтобы «собрать» себя. Прекрасное чувство освобождения исчезло, его место за­няло стремление держаться за жизнь. Мой «панцирь» — если это был он — казался старым дорогим другом. Люди часто говорят, что лучше умереть на электрическом сту­ле, чем провести жизнь в тюрьме, — но узники не скажут этого. Жизнь в цепях лучше, чем никакой жизни, если речь идет не о теории.

Я понял, что мне понадобится все мужество, какое я сумею собрать, чтобы распустить защитный панцирь. «Я буду бороться с доктором Бейкером на каждом шаге пути, но я помню также, как чувствовал себя в течение тридцати шести часов после первого сеанса, я хочу этого больше всего на свете…»

«Как вы провели неделю?» — спросил Бейкер. Я рассказал. «Ваша реакция — сжимание после периода приятных ощущений — совершенно естественна, этого и следовало ожидать, — сказал он. — Вы не можете всегда сохранять эти прекрасные ощущения, но важно помнить их, чтобы иметь возможность идти к ним в работе. Это поможет вам пережить страх, который вы будете чувствовать по мере того, как панцирь распускается… »

В течение нескольких недель, по вторникам в два часа, я дышал и бил ногами кушетку. (Я понял, что грудь и дыхание прорабатывались прежде всего для того, чтобы мобилизовать энергию в теле, что должно способствовать раскрепощению панциря. Энергия накапливалась посред­ством вдыхания воздуха.) Теперь Бейкер заставлял меня бить кушетку не только ногами, но и кулаками. Я бил и лягал ее, и ритм возносил и восхищал меня… Чтобы начать распускать панцирь вокруг глаз, Бейкер взял карандаш и велел мне неотрывно смотреть на него. Он начал быстро вертеть его перед моими глазами разнооб­разными кругами, что заставило меня спонтанно смот­реть в разные стороны. Это продолжалось минут 15—20, и результат был ошеломляющим. Глаза почувствовали себя свободно в голове, я мог ощущать прямую связь между ними и мозгом. Затем я вращал глазами, не двигая головой, сосредоточивая взгляд по очереди на каждой стене, когда взгляд касался ее. Все время, пока я это делал, я продолжал глубоко и ритмично дышать.

Бейкер заставил меня гримасничать и корчить рожи (я чувствовал себя дураком). Он заставлял смотреть меня подозрительным взглядом или выражать глазами страст­ное стремление. Все это привело меня к ощущению, что я впервые использую свои глаза, и это было прекрасно… На следующий вторник вместо карандаша Бейкер взял ручку-фонарик. Он бросал мне в глаза пучки света, вра­щал их — это производило психологический эффект. Я следил глазами за линиями и фигурами, возникающими в темноте, это было поразительно. Я прямо-таки чувство­вал, как мозги шевелятся у меня в голове. Бейкер вертел перед моими глазами фонарик минут 15, потом зажег свет, глубоко посмотрел мне в глаза и сказал: «Они прекрасно встают на место». Все, что он делал со мной, и все его суждения были не механическими, это возника­ло в результате способности человеческого существа вой­ти в соприкосновение с чувствами и энергиями другого…

«Состройте мне гримасу», — сказал Бейкер, и я повер­нулся к нему с глупым косым взглядом. «Усильте это», — сказал он.

Я замер в выражении мерзкой кикиморы. «Что при этом вы чувствуете?» — спросил он.

— Не знаю, — соврал я.

— Должны же вы что-то при этом чувствовать!

— Ну, мне кажется, высокомерие.

— Вам кажется?

— В конце концов, черт возьми, все это куча дерьма… лежать здесь и вращать глазами!..

— Суньте же палец в глотку, — сказал Бейкер.

— Что? — сказал я.

— Пусть вас вырвет.

— Я перемажу вам всю кушетку.

— Можете, если хотите, — сказал он, — но продол­жайте глубоко дышать при этом.

Я лежал, дыша глубоко, сунул палец в глотку, меня вырвало. Потом я сделал это снова.

«Продолжайте дышать», — сказал Бейкер. Моя нижняя губа задрожала, как у маленького ребенка, слезы потекли по лицу, я зарыдал. Я рыдал минуть пять, и сердце мое разрывалось. Наконец рыдания прекратились.

— С вами что-то произошло? — спросил Бейкер.

— Я подумал о маме, как я любил ее, я чувствовал, что никогда не смогу добраться до нее, я чувствовал безнадежность, мое сердце было разбито. Я мог пережи­вать это впервые с тех пор, как я был маленьким. Это такое облегчение — быть способным плакать, и совсем это не куча дерьма, я просто был испуган.

«Да, — сказал он, — это пугает. Вам нужно выпустить из себя еще много злости, ненависти и гнева, а потом много желания и любви. 0*кей, — сказал он, — до следующего раза».

И я поднялся, оделся и ушел».

*     * *

Идеи Райха, особенно его психотерапия, ориентиро­ванная на тело, явились одним из интереснейших направ­лений дальнейшего развития психотерапии.

Имеется много психотерапевтических методик с подобной ориентацией. Укажем только на некоторые из них.

Структурная интеграция, или рольфинг

(по имени Иды Рольф, описавшей эту методику в 1920 г.). Рольфинг — это комплекс упражнений и непосредственных физических воздействий, направленных на растягивание    фасций и придание телу пациента естественной гармонич­ной позы.

Техника Александера.

Матиас Александер был ав­стралийским шекспировским актером. Он страдал рецидивирующей функциональной афонией и в результате многолетних самонаблюдений (перед зеркалом) пришел к выводу, что периодические потери голоса связаны у него с давящим положением головы, отклоняющейся назад и вниз. Александер разработал комплекс уп­ражнений, направленных на установление правильного положения головы по отношению к позвоночнику. Как только голова становилась «на место», афония у него исчезала. В дальнейшем (в конце XIX в.) Александер разработал психотерапевтическую методи­ку, ориентированную на вытягивание позвоночника. Основная формула методики: «освободить шею, чтобы голова сдвинулась вверх и вперед, чтобы дать спине удлиниться и расправиться».

Метод Фельденкрайза.

Моше Фельденкрайз, по обра­зованию физик, сотрудничал с Александером, изучал йогу, фрейдизм и основал первую в Европе школу дзюдо.

Система Фельденкрайза основана на осознавании собст­венных движений, что позволяет телу двигаться с мини­мумом усилий и максимумом эффективности. Мышечная раскованность и умение управлять своими движениями в свою очередь приводят к эмоциональной раскованности, умению управлять чувствами.